https://www.youtube.com/watch?v=d2CH0nJfu00&t=3117s

 

Клиент:

Уже это осознанно наблюдаю, что каждый раз лезет вот этот страх…

 

АВ:

Ну вот, уже не страшно, а есть страх. Это же разные вещи, да? Может, разглядишь, что у тебя девять десятых жизни какая-то несуразица происходит, которая вообще ни о чем. И если на это смотреть с той точки зрения, что мы разумные существа и все по уму решаем, то как это объяснить? Вот почему ты с человеком, которого знаешь уже много лет, поговорить не можешь? Откуда страхи? Но они же есть, и когда ты на них смотришь изнутри них, ты ими живёшь. А я всё пытаюсь тебя вытащить за ушко на солнышко, чтоб ты смотрела на них со стороны. Вот есть кино, в котором ты главный герой. Это кино состоит из так называемого внешнего мира, и в нём ты главный герой. А так как во внешнем мире много всякого разного, то тебе попадается обязательно подходящее и неподходящее. А тебе не нравится неподходящее, а нравится подходящее. И ты там пытаешься навести порядок, но это же нонсенс. Как можно навести порядок в огромном разнообразном мире, который состоит из неподходящего и подходящего? Как можно, чтобы всё подходило? Потому, когда ты главный герой, у тебя всюду жопа. Но тебе сказали, что порядок навести можно: вон, смотри, есть счастливые; вон, смотри, тем хорошо; вон, смотри, у людей получается, чтобы не было плохо, а было хорошо! И ты свято веришь, что вот так и должно быть. А действительность в том, что всё разное, и оно никак не может всё подходить. То есть все тупо врут сами себе и всем остальным, и стремятся к тому, что просто априори невозможно, его нет в природе такого. А то, что у тебя что-то не так, это абсолютная норма. Но одно дело к этой норме подходить как к «стене» (мой любимый образ – ну стена, и стена). А второе – стенать по этому поводу со страшной силой и жить этим стенанием, которое вообще, непонятно зачем, куда и почему. И это не по каким-то там отдельным, особенным вещам, а это по любому поводу.

Вот никак до вас не дойдёт, что я описываю «как устроено», а не очередной выход из текущего неудобного положения предлагаю. «Выход из положения» предлагают человеки, они этим выражены. Они средотворители, им положено заблуждаться, что неподходящее – это плохо, а подходящее – это хорошо, и из первого можно прийти во второе. Им положено воспринимать недостаточное совпадение не как недостаточное совпадение, а как плохое. А достаточное совпадение, которое всего лишь перебивка между недостаточными совпадениями для того, чтобы по прохождению все опять разбежались, вступили в противоречия, взаимодействовали и что-то новенькое сотворяли, – воспринимается как хорошее. Соответственно, от плохого надо избавляться, а к хорошему стремиться. Нонсенс! Ну элементарно же, даже по обычной декартовской причинно-следственной логике, по обычной человеческой логике, что это нонсенс. Но человеки этого не видят, они живут этими переживаниями, у них страх, и всё, они им живут. Вот я предлагаю на это посмотреть как зритель смотрит фильм на экране, со стороны посмотреть на это, а не как главный герой этого фильма. Чудес нет – никуда ты из этого не выберешься, всегда то же самое будет, но одно дело ты герой, который в это полностью погружён, и от тебя вообще ничего не зависит. А другое дело – смотреть со стороны и выбирать, насколько оно тебе надо. Не очень надо? Тогда спроси у того, у кого этого уже нет, и он тебе скажет, как от этого избавиться. Появляется некая возможность выбора. А скажет он одно единственное, что этот мир – мир взаимодействия; взаимодействуй с ним всем, что заметил как лезущее, и тыкайся в него этим, и у тебя сдуется переживательность по поводу недостаточных и достаточных совпадений. Сдуется вот эта раскладка на хорошее и плохое. Острота реагирования снизится по все тем поводам, которые есть сейчас, а новых не прибавится. Мир никуда не денется. Событийка никуда не денется. Всё происходящее никуда не денется, но ты сможешь на то же самое смотреть спокойнее. Вплоть до того, что довести отношение ко всякому до такого, какое у тебя сейчас к стенам и к проходам в них, которые у тебя не вызывают никакого душевного трепета, страхов или восторгов – спокойно ходишь вдоль стен до дверных проемов, можешь же.

Вот точно так можно реагировать по любому поводу. По любому! А не наводить порядок там, где тебе плохо и страшно. А раз по любому, то о каком ожидании результата речь, когда ты состоишь из моря всяких отношений по своему богатейшему комплексу? Богатейшему не потому, что ты такая крутая, а потому что ты человек. Человек – это большой комплекс, в нём очень много компонентов. Они априори в недостаточном совпадении с чем-то из состава других комплексов, замечаемых как вступающие с тобой во взаимодействие, которые по-другому укомплектованы. И одно дело ахать и охать по каким-то поводам, а иные так не замечать, а другое, ко всем поводам относиться ровно. Абсолютное большинство поводов для тебя – «стены» и «дверные проёмы». Ты их в упор не замечаешь как нечто важное для тебя, это так называемая область видимого. А область замечаемого – это где у тебя явные эмоции и их умственное оправдание, через которые ты себя видишь как ценность величайшую. Наверное, стоит потерять этот заезд, где «я – пуп земли!», который ну ни о чём. То же самое, что с тобой, сейчас с восемью миллиардами человек происходит! Пусть немного по другим поводам, но точно так же. И до них тебе дела никакого нет вообще. А то, что из тебя лезет, – это ценность величайшая, и тебе даже стыдно про это говорить, это же «такое личное». Ценно? Стыдно? Заметь, что это лезет, и ткнись! И вот это «ткнись» –  единственная ценность, которая в тебе есть, потому что ты – это этот тык. Всё остальное – кажется тебе тобой, пока ты герой фильма, а не смотрящая фильм. Ты – это тык. Но тебе некогда тыкаться. Ты всё время в этих страхах, переживаниях, восхищениях и прочей лабуде, в которой тыка нет. И ты его не можешь в себе обнаружить и себя к нему притянуть. А ты – это тык. Только там, в тыке, ты живая, ты есть. По своему месту в теле проявленности ты именно ним выражена в реальности, которая и есть взаимное действие, взаимодействие.

Начало этого мира – плотность взаимодействия. Прохождение однозначности плотности взаимодействия – это реальность. Она проявлена. Проявление реальности, или проявленность, ты самоощущаешь как некую событийку своей сборкой по месту в теле этой самой проявленности, то есть этого проявления реальности-прохождения однозначности плотности взаимодействия. Взаимодействия! Тут, кроме него, ничего нет! А по плотности – степени выражения однозначности или её проявление, скорости ее проскакивания, что видится как свойства всего, что тебя окружает. А так как медленных во взаимодействии всегда больше, чем быстрых, то происходит некое отставание видения реальности – это механизм средотворения. По нему ты на месте ровно сидеть не можешь, а бежишь куда-то, тебя выпихивает, и ты там с кем-то трёшься. Но живёшь-то ты самоощущением. И по нему есть некое «я», которое что-то там делает якобы по своей воле, у чего есть ценность, и если ей изменить, то будет плохо-плохо. И вот этой иллюзии, этому «кажется» из отставания предлагается изменить, догнав место в теле проявленности своим путем, а не путем кого-то, будь он хоть Буддой, хоть Христом, хоть Кантом, хоть Пупкиным, хоть Олькой, хоть АВ, без разницы.

Твой путь к месту в теле проявленности, это твой путь к месту в теле проявленности. По нему, кроме как подходяще тебе, быть не может. Но так как в него попасть по щелчку пальцев нельзя, ты же отставанием выражена, то из этого отставания надо выбираться через взаимодействие. Я тебе предлагаю способ, как это сделать. То есть я тебе предлагаю то самое взаимодействие, которое в чистом виде выводит тебя из «кажется», из той самой остроты реагирования, которой ты наелась. Мы не можем навести порядок в том, что мы собой выражаем, это невозможно, порядка с точки зрения кого-то одного для всех быть не может. Но мы можем выйти из порядочности как таковой, то есть из видения через необходимость наведения порядка. Как? От видения же ты избавиться не можешь? Не можешь. Значит, имеемое видение надо поменять, вытеснить это видение другим видением, где всё с единой точки зрения не одного из участников, а того, что всеми участниками выражено, где на что ни смотришь, а оно всё одинаковое – оно просто тупо лезет, и всё. И вот свое наличное видение на это видение меняем. В нём нет никакой остроты. Там всякое, что лезет, оно равное друг дружке. Какая тогда острота? Как можно тогда во что-то заехать, чтобы им перекрыть всё остальное, когда ты на всякое смотришь как на лезущее – ну лезет, и лезет. При этом оно же никуда не девается. Ты живёшь свою жизнь в той же событийке, всё то же самое происходит. Радуйся, огорчайся, сколько угодно, но как только радость полезла и ты заметила, что она лезет, – ты уже нарадовалась. Там секунд хватает, зачем в ней сидеть? Сидеть в текущем проявлении хочется, чтобы избежать, что вот-вот плохо-плохо будет. А так будет, только если одно перекрывает другое. А если нет?

По твоей комплексности ты не можешь заехать во что-то одно и свято верить, что оно никогда не изменится, ибо комплексность у тебя большая. Это у маленьких комплексов можно надолго в чём-то застрять и при неизменной среде в этом находиться долго, на то они и маленькие. Вон, камень возьми, он одно и то же всю твою жизнь. Ромашка – одна и та же всю твою жизнь. Мурашка – одно и то же уже сотни миллионов лет. А у тебя многообразие огромное, у тебя куча альтернатив сразу в голове. Минеральные человеки могут во что-то заехать и там долго быть, а ты не минеральная, ты животная и ещё к тому же наевшаяся. Ты во что-то заехала, и вместо того, чтобы радоваться тому, что есть, у тебя сразу куча альтернатив: а может быть вот так, а может вот так, а может иначе, и всё – страшно. И куда ты от этого денешься? Ты в самом прекрасном страшное найдёшь, и прекрасное схлопнется, а страх останется. И как ты там порядок наведёшь, когда всё время что-нибудь новенькое подходит, а ты на него смотришь не безальтернативно, а с кучей вариантов исходов в голове, сразу роем, которые сбивают у тебя по любому поводу «счастье» на обязательный страх, тревожность и подобное. Ты всю жизнь в этой тревожности сидишь, и вышибить тебя в неё раз плюнуть, что по несчастным поводам, что по счастливым поводам, всё равно страх полезет, виноватость полезет, тревожность полезет, в цветах и красках, и ты этим живешь. Вопрос простой: не надоело? Продолжай жить человеческим, быть главным героем событийки, которая там сама по себе происходит, а тебе кажется, что это ты в ней как-то участвуешь, да сколько угодно!

Надоело? Вот тебе АВ предлагает единственный способ. Ты – это тык. Камень – тык, ромашка – тык, мурашка – тык, любой человек – тык, но не каждый замечает, что он тык. Человеки, мурашки, ромашки, камни выражают этот тык, но не замечают, что они этот тык. И ты никогда не заметишь, что ты тык, что ты действие, взаимодействие, – никак и ни за что, потому что ты в отставании. По месту в теле проявленности могла бы – сама бы заметила и мне бы лекции читала, и я бы в тебя тыкался. Нет, не получается, отставание мешает. Но к АВ тебя тянет, отсюда констатируем: можешь его услышать. Вот он тебе и говорит: ты – тык. Как в тебе этому тыку проявиться, чтобы ты собой жила, а не тем, что кажется, то есть страхами? Очень просто! Лезет из тебя, если заметила как лезущее, обязательно ткнись. Вот тебе и тык. Ткнулась тем, что заметила как лезущее, без разницы что, главное, как лезущее. Заметила, что что-то лезет, – ткнись этим вправо. Ткнись. Я просто сокращаю формулу, чтобы довести до самого главного. Там главное не «лезет». Какое лезет, что лезет – без разницы. Не главное «заметила», ибо заметила – заметила, а не заметила – так и не заметила, что ты с этим сделаешь? Будешь стараться замечать? Всё равно заметишь только то, что заметишь, хоть ты тресни, хоть обстарайся. А вот если лезет, что «стараюсь заметить», и ты это заметила как так лезущее – ткнись! Рабочий элемент – сам тык. Ты – это тык. Это без всяких теорий, переводов и притяжек – ты и есть тык. Ты себя не самоощущаешь тыками, ты себя самоощущаешь из отставания, отсюда и страхи. Самоощути себя тыками, и не будет никаких страхов при той же самой раскладке событийки, при той же твоей сборке: всё то же самое будет, но отставания не будет и, соответственно, ты будешь видеть, как есть на самом деле. Не будет мухослонства. Из мухи слона не будешь делать, из какашки мухи не будешь делать огроменного живого слона, который трубит, гремит, топочет и своей тушей посудную лавку громит, и своим задом перекрывает вход в нее, и, соответственно, ты ничего не видишь, кроме этой вечной жопы, откуда вечный твой страх, тревожность и виноватость.

Тыкайся вправо – заметила, что лезет, ткнись. Ты – тык. Вот сколько в тебе этого тыка, ровно настолько ты свободна. И это можно сделать. Сидишь в кинотеатре, смотришь на главного героя какого-то фильма и лузгаешь себе семечки – вот это ты. Сидишь себе на попе ровно и тыкаешься: тык, тык, тык, тык. Когда тыков будет достаточно, они станут абсолютно удобными, это станет образом жизни, будешь тыкаться, как дышишь, то есть тупо не замечать, как ты тыкаешься. Но этого тыканья будет достаточно, чтобы ты на всё смотрела, как на происходящее на экране, а не как на то, что тебя рвёт с утра до вечера, хотя оно тебя даже не трогает, нахрен ты там никому не нужна. Твои же чувства тебя раздирают, а не кто-то пришел и по голове тебе стучит. Там какой-то муж на периферии проскочил, ну пять минут что-нибудь там повещал, или дочь мимо шла и кинула фразочку, какая ей в голову пришла, а ты неделю ходишь в депресняке, тебя раздирает, у тебя дикая обида, у тебя дикая виноватость, и ты же не живешь в это время, ты в это время дерьмо никаковское, но ты страшно за это держишься, этим гордишься, и не дай бог отнять у тебя это, это же якобы будешь уже не ты. Ну, это же маразм! Но этим маразмом все человеки живут и изо всех сил за это держатся. Почему? Они не видят иначе! Однозначность рулит! А у тебя есть возможность, ты увидела. Вот сейчас товарищ тебя уговаривает: заметь себя, ты – тык! Всё, что вокруг тыка, это не ты. Ничего там ценного нет. И если сама не можешь отличить тык от не тыка, то вот тебе способ: заметила, что что-то лезет, ткнись этим. Всего лишь надо записочку написать. Как? Да как-нибудь! Оно со временем устроится, ты тыкайся! Тык к тыку, тык к тыку, тык к тыку. И живёшь ради тыка, и тыкаешься ради тыка. И на любой вопрос на земле, хоть физического плана, хоть душевного, хоть духовного, хоть умственного, хоть эмоционального, который ты только можешь сформулировать у себя в голове, на него ответ один – тык. Потому что, если там нет тыка, то нет ответа. А если тык есть, то вот на этот тык ты ближе к ответу, ибо это мир взаимодействия, тут тыкнуться надо. Не тыкнешься – не получишь ты никакого ответа, только вопросы умножатся. Почему человеки множат бесконечно те вопросы? А потому что им некогда подождать ответ – они переживают и считают эти переживания высшей ценностью. А среди этих переживаний одни оказываются неведомо почему полезными, а другие вредными, а соответственно, одни объекты переживания становятся плохими, а другие хорошими, и приходится стремиться от плохого к хорошему – предавать и быть преданным, то есть приходится вечно оставаться в переживаниях, в вопросах, в их неразрешимости. А тогда не всё ли равно, плохо тебе или хорошо, ты же все равно в переживаниях, а переживания – это ни разу не тык. Тык – это действие!

«Ну как же, я же в это время мотивируюсь на что-то лучшее, правильное, ценное, потом я это обдумаю, найду правильное решение и пойду реконструирую реальность под вот эту задачу!» Угу, главное здесь – потом. А за то время, пока ты переживала и умствовала, мир уже изменился. И того его положения, из которого ты надумала наконец-то выразиться делом, уже нет, оно прошло. И ты действуешь из отставания, без вариантов. И это действие тыком уже не будет, это будет средотворение, чем, собственно, человеки и проявлены. И так ты не реконструируешь реальность под себя, а ты за счёт связанности своего комплекса творишь среду. Реальности – прекрасно и чудесно. Тебе – минус один тык. Минус один, минус два, минус три… минус надцать – ты сдохла. То есть любое желание сделать что-то во благо или не во вред, или во вред, не важно (есть у меня фразочка по этому поводу: «цена желания – жизнь»), – это минус кусочек твоей жизни. И таким образом ты лишаешь себя посмертия, это буквально. То есть за смертью твоего тела для тебя уже ничего нет, на справедливость все потратила.

Но тебя это не интересует. Тебя интересует, чтобы сейчас не было плохо, а было хорошо. Нет проблем! Так выражена волной первая степень выходящих из отставания – они желают, чтобы из них не лезло плохое, а лезло хорошее. Да, пожалуйста, тыкайся «желанием», чтобы из тебя не лезло плохое, а лезло хорошее, если тебе общие обоснования еще недостаточно заходят. Потом полезет желание замечать получше лезущее из тебя. А потом полезет желание тыкаться получше. Вот три степени, развлекайся ними. От желания мы никуда не уйдём, мы же в отставании. Но лучше желать по поводу тыкания, чем желать, чтобы не было плохо, а было хорошо. А коли лезет желание, чтобы не было плохо, а было хорошо, заметь это как лезущее из тебя и ткнись этим. То есть сделай его полезным, а не мучающим тебя: «Ой, опять из меня лезет!» А как тут может не лезть? В проявленности нет ничего, кроме проявленности. Всякое – лезет. Какое лезет? Вот тут уже додумались, слава богу, что какое бы ни лезло – всё равно, какое, оно же всё равно лезет. Определить из ограничения, где одно перекрывает всё остальное, и таким образом получается то, что тебе подходит и что тебе не подходит, невозможно. По области замечаемого всё равно не найдёшь, что именно и насколько тебя к пользе приведет, а что ко вреду. А вот тык всегда на этот тык приведёт только к абсолютной пользе во всем и навсегда. Потому что ты действительная с него начинаешься, и я тебе даю этот инструмент. И если наводить порядок можно изредка в чём-то и временно, остальное время по этому поводу занимая переживаниями и умствованиями, то тыкаться можно круглые сутки, ибо лезет из тебя всякое круглые сутки, и им можно тыкаться, вот чудо какое! И быть собой, соответственно, можно круглые сутки, вот где силища! Потому что ты – это тык, что бы тебе там ни казалось. Показалось что-то, заметила это как лезущее – ткнись им. Такое проявление разовьется со временем и станет нормой, а я буду песни петь всё про то же самое, что тык – это ты, что тык – это всё, а остальное из той области, где тебе страшно. А если тебе «страшно» надоело, то давай уходить от «страшности», а не от «страшно там-то», а «там-то не страшно», а поэтому ты будешь там-то, а там-то не будешь. Да хоть оббудься! Там, где тебе не страшно, через пять минут станет страшно.

И с человеками себя сравнивать не надо. Ты не можешь сделать, как камушек, ты не можешь сделать, как мурашка, ты не можешь сделать, как ромашка, точно так же ты не сможешь сделать, как «счастливые» человеки, которые тебе показывают только эту сторону своего существования. До сих пор не поняла, что если у человека есть восторг хоть по какому-то поводу, есть то самое «счастье», то это значит одно, что по поводу, где у него недостаточное совпадение, обязательно будет такой же силы несчастье. И оно у него есть, без вариантов, ибо остротой тут всё меряется. Острота есть по положительному поводу, значит, есть острота и по отрицательному поводу точно такая же. Если тебе показывают положительное, но не показывают отрицательное, – мозги уже включи, глаза открой, – это значит только то, что тебе часть показывают, а часть не показывают. И тогда решения вопроса достижения «счастья» нет, не существует в природе.

Тык снижает остроту навсегда и во всяком, без вариантов, в обязательном порядке – он по-другому не работает. Если такого результата нет – это не тык, это не правое взаимодействие. Во время тыка ты выражена по прохождению достаточно, то есть своим местом в теле проявленности, вследствие чего отставание сдувается, и ни о каком «за счёт связанности комплекса» речи нет, ибо комплекс проявляется по отставанию, а оно здесь снижается. Соответственно, область замечаемого растягивается до проявления комплексности по месту, а, соответственно, связанность не теряется – она, какая ты родилась по месту в теле проявленности, такая и есть. А по отставанию она теряется, ибо ты воплощаешь что-то одно за счёт всего остального, не замечая этого всего остального, оно у тебя за пределами области замечаемого. Но оно же в это время происходит за пределами области замечаемого, и у него там некомплект взаимодействий. Само взаимодействие – реальность – остается достаточным, потому как комплексов много, и все они представлены как разные комплексы и как комплексы вообще, то есть как нечто отдельное друг от друга только по нашему видению – по нашему месту из нашего отставания. На самом деле, кроме одной единственной плотности взаимодействия, которая свою однозначность проходит, нет ничего. Поэтому она ничего не теряет, когда какой-то комплекс якобы заблуждается. Он заблуждается с точки зрения других комплексов, а в действительности просто с другой стороны выражает собой взаимодействие по текущей его плотности, но самому-то комплексу в это время незаметно, чем он выражен – он правого от левого не отличает.

Так и ты, будучи комплексом и проявляясь отставанием видения реальности-прохождения однозначности плотности взаимодействия, не отличаешь сама правое от левого. Но у тебя есть видение ангела встречных, а через него отличение правого от левого, достаточное для тебя. Как? Очень просто. Тыкайся в него тем, что заметила как лезущее! По-другому ты не врубишься в это дело, и не надо. Ты тыкайся. Острота при этом сдувается. Живи своей событийкой, сколько влезет. Наводи там порядок, сколько влезет. Мечтай о том, что будет счастье, сколько влезет… Только ткнись этим, это же секунды. И вот этот тык будет работать. А чем ты там живёшь – то будет остроту терять. И так доберёшься до достаточного правого взаимодействия, при котором и поживёшь удобно и посмертия не лишишься. А не доберёшься, ну что сделаешь, значит, не доберешься… Это же реальные вещи, мы не чудесами заняты, а делом. Делом по твоему месту в теле проявленности.

Ты минеральная-наевшаяся с наличием достаточного правого взаимодействия, то есть ангела встречных, в которого можно ткнуться. Ткнись в другое место, получишь перевод на параллель по его степенной выраженности. Ткнись в АВ, получишь сдвижку. Не можешь? Заметила, что так лезет, – ткнись. Ты пришла ко мне – я тебе только про это буду говорить, у меня другого нет ничего.

Я дотыкался на автомате до осознания, что я тыкаюсь на автомате. Я это заметил. Я заметил, что из меня лезет правое достаточно, чтобы перекрыть этим все остальное, видимое из отставания. До этого момента я там был в полном неадеквате. Человек во что-то заехал, и у него что-то получается. Если не нашлось, куда заехать, где получается, он борется за это или страдает от того, что это не получается. Но, если совпало, он там выражен, и он там может оставаться, пока среда не изменится критично. А я не могу задержаться нигде. А раз я задержаться не могу, а взаимодействие продолжается, это значит что? Значит, что я выражен правым взаимодействием по области замечаемого, то есть я тыкаюсь вправо на автомате. А как иначе? Тут же вариантов больше нет. Но я этого не замечал, потому что был в отставании видения. Мне же говорили, как надо, а я хотел стать «нормальным человеком», чувствуя себя неадекватным этой норме, «вывернутым мясом наружу». Потом, слава тебе, господи, выкинуло, разглядел и протыкался достаточно уже другими степенями этого тыкания. Вот и сейчас этим занимаюсь – интерпретирую. Это моё продуктивное выражение – интерпретирование. Ты пришла, я с удовольствием тыкаюсь, долбаюсь, по своей комплексности комплектность организую такую, которой ещё не было – интерпретирую. Круглосуточно я занят одним – из меня лезет то, что непринято. Поэтому я одинокий, у меня нет ни друзей, ни родных, ни знакомых со мной, ни на работу я не хожу, ни в каких социальных группах не участвую, никто меня не слышит, не видит – я никто и зовут меня никак. У меня всего семь клиентов, и больше никто на свете не знает обо мне и моем подходе. Поэтому, если ты не гонишься за престижностью в отношениях с типа крутым учителем, за приобщением к чему-то ценному, значимому для многих, то чем вообще оправдать твоё нахождение здесь? Почему ты прилипла к товарищу, который пустой звук в мире человеков? В мире человеков – пустой звук. Для самого себя – центр вселенной, как и любой человек. Только они же сами себя дурят, что они для кого-то что-то делают. А на самом деле, из всех лезет. Оправдать умом можно что угодно и накрутить-навертеть формулировок, выкручиваясь каждый раз, как ужи на сковородке. Любое шоу открой, любую книжку возьми, любой сериал посмотри – все только и выкручиваются с утра до вечера, но свято верят, надеются и по любви это как долг исполняют.

Мы этой фигнёй закончили проникаться, но вместо неё надо же что-то предложить. Вот я и предлагаю. Человеческое пусть будет, оно из тебя лезет, живи им счастливо, наводи там хоть какой порядок, но заметила, что так лезет, ткнись, пожалуйста, этим. Сколько сделаем, столько сделаем, другого способа просто не существует. Любой другой способ – это самоубийство, буквально, причём самоубийство навсегда. Ибо когда твой комплекс себя исчерпает, то тю-тю. Ингредиентов в мире полно, а что там из них кто слепит – это другой вопрос. А тыкание вправо – оно бесконечное, как реальность. Не как реальность, а оно и есть реальность. Чем ближе ты к реальности как комплекс, тем ты живее всех живых. Как хотите так и переводите на свой язык, понимайте из ограничения. У меня этих формул ограничительных нет, поэтому я сюда вскользь захожу, чтобы не выглядеть в глазах этих товарищей, определивших как устроен мир из их ограничений, идиотом. Хотя мне это неинтересно, потому что просто отвлекает. Ибо там эмоция перекрывает, там же за справедливость, со своей точки зрения. Поэтому мне этот вопрос вообще неинтересен, я вскользь заметил –интерпретация в голову пришла, и дальше пошел. А пожить-то как? Пожить-то можно «по-человечески» («как нормальные люди»)? Нельзя! По-человечески ты не поживёшь. Для нас, для наевшихся, для минеральных-животных, только страдания там, и всё. Хочешь без страданий? Занимайся не конкретными выражениями страданий, а самой страдательностью, самой правильностью – её можно сдуть.

Ее можно сдуть одним способом – взаимодействием с тем, у кого она сдувается. Вот у тебя есть ангел встречных, у которого она уже сдулась настолько, что он уже разглядывает обрывание лезущего, как человек может гвоздь взять и забить его молотком: он, типа, принял решение, взял гвоздь, и забил его молотком. Вот я таким образом могу снять практически любую остроту самовыражения. Она для меня как объект, и мной эта острота, принимаемая за объект, самоощущается как что-то нахрен не нужное. Оно есть, оно лезет, но оно нахрен не надо, и, самое главное, никуда не ведёт, там нет тыка. Поэтому, как только из меня начинает лезть по остроте какая-то мысль, я ее воспринимаю только как задержку, приятная она мне или неприятная, и я уже могу буквально за секунду, две-три сказать: «Да пошло оно нафиг!» Я её как будто просто стираю, как будто и не было. О, до чего добрался. То есть не только по первой степени оно меня не достаёт, оно ко мне не липнет, а и по второй степени я уже могу её по своей воле, ну, по воле своего места в теле проявленности, «стереть». Раньше оно выскакивало, и я этим жил, потом оно стало выскакивать всё меньше, меньше, меньше, но в каких-то пределах – на среднем и низком уровне – оно всё же ещё выскакивает. Потому что, чем меньше острота, тем ближе я выражен к границе

объектного различения, но дальше не мой интервал выхода из отставания, выхода из проявленности. Я объектно не различать не могу, объектное различение обязательно для меня по моему месту в теле проявления реальности. Соответственно, какая-то реакция у меня обязательно есть – вот слабая и средняя остались, острых уже нет совсем: гены срабатывают, гормонов прёт с гулькин фиг, а ум, даже если и пытается оправдать, то очень быстро скатывается на «как любое что». Но средненькое и слабенькое лезет, а куда оно денется? Так вот, средненькой я уже могу сказать: «Да пошло оно нафиг!» Достало, оно же никуда не ведёт. В моём сознании уже четко и ясно, что, если я начну справедливости добиваться или искать правильный выход из положения, или решать проблему, то это никуда не приведёт. Почему? А я в это время не тыкаюсь, я в это время решаю проблему, я переживаю это. Мне это настолько уже понятно и ясно, что я могу просто сказать: «Да пошло оно, оно меня достало, надоело!»

У меня очень наглядный пример по поводу секса. Когда-то мне очень надо было, ой как надо, но я себя держал в руках, у меня был период тринадцать лет, когда я сдерживался ради Наталки, чтобы ей не было неудобно, ещё были разные периоды других оправданий сдерживания, потом ещё был период большой полной аскезы, уже не помню, чем оправданный, и вот в шестнадцатом году, вдруг, мне пришло в голову: «Сколько можно?! Достало! Надоело! Вообще же ничего не даёт! Я же даже ничего не чувствую особо – это просто зависимость такая!» И вот вместе с этим «нечувствованием особо» острота снизилась до малой, и, бум-с, отпало, и нафиг не надо. С шестнадцатого года я к своему члену только для помочиться притрагиваюсь.

Сейчас моя острота выражается как средняя и малая. Малая – это то самое «мимо стен в дверные проемы прохожу», вот на стуле сейчас сижу, болтаю что-то, руками шевелю, рот открывается – это всё малое. Реагирую, как нам кажется, на окружающую среду: пришла Оля – надо трепаться. Или – я могу трепаться, потому что, если нет Оли, хрен я буду трепаться. Зачем оно? Я что, тут буду сидеть и сам себе речи толкать? Я даже в уме уже их не толкаю. Они ко мне приходят вдруг, когда я «мимо стен иду», я их тут же записываю, а если не записал, забываю. Буквально, не успел до диктофона добраться или начал сложно что-то описывать пришедшее, через минуту я уже не могу ухватить эту мысль, которая простейшая была, и всё было ясно. И мне наплевать, я через десять лет её скажу, или иначе как-то покажется она. Да не всё ли равно? Мир многообразен, мы вот тут что-то видим, а вот тут что-то не видим, с ума же не сходим. Потому что в том, что мы видим, у нас весь мир, как нам кажется. Так и я за мыслью не гоняюсь: будет – будет, не будет – не будет, и хрен с ним. Но знаю главное, что она проскакивает и исчезает, и с ума я не схожу по этому поводу – мне это не остро. И так теперь по любому поводу – редко средняя острота, постоянно мелкая. Живу: получается дверной проем встретить, я в него прохожу, не получается – стены вокруг – отношусь спокойно, жду, когда проем подвернется, коль меня несет вдоль тех стен, меня туда послали, это буквально так. А средняя осталась у меня одна – Наталка. Мы же друг друга постоянно не понимаем, и постоянно я «враг народа» со страшной силой за не так сказанное слово. Почему? А человек так воспринимает. Ему что-то не так, ему плохо по какой-то неявной причине, но по его степени виноватый должен быть явным. А явный кто? Тот, кто рядом. И всё, ум сразу оправдал: «Ах ты ж гад! Ты что, не мог по-другому это слово сказать?» А из меня вот так вылезло. Куда бы я делся? Я же тоже тут в отставании. Не все только «правильные» слова лезут. Не сказал: «О’кей», – а сказал, – «Да, хорошо.» Ну и всё, кому-то «да, хорошо» – оскорбление, а «о’кей» бы подошло. Ну откуда я знаю, что именно «о’кей» надо было сказать? Я сказал: «Да хорошо». Это буквально так. И, соответственно, у меня на назначение меня врагом на ровном с моей точки зрения месте у меня лезет реакция несправедливости такого положения дел секунд на пять. У вас то же самое, обстоятельства только свои, но суть-то всё та же: по степени реакция, а по отставанию ее острота. И вот эту средненькую, которая на Наталку, реакцию я уже глушить могу, легко!

Или как ты написала: «Я переживаю за твои деньги!» У тебя конкретное такое переживание, долгое и навязчивое и неприятное весьма. А я помню, как я на третий день инвестирования заехал в произошедший тогда обвал рынка, когда всё полетело вниз, и у меня по вкладам сразу большой минус выскочил. Минут пять заезжал – во внимании сама ситуация как наличная просто опозналась. И все, забыл. Вот это – среднее для меня. У меня неудобство возникло: а как же решать, а что делать, а вообще что-то делать? Сама мысль пришла и состояние непонятного, и тут же: «Достало! Иди нафиг!» И как будто тряпкой по школьной доске – оп, и нет ничего. И с тех пор мне пофигу, что там с моими инвестициями. Всё, не вызывает эта плотность у меня никакой реакции, я её просто стёр. Вот что я могу на среднем уровне. Также по Наталке, что-то не так: «Да ну нафиг, не хочу даже разбираться!» И сразу, бум-с, и всё, вообще ничего. Раньше мне что-нибудь нехорошее скажут, я обижался, а сейчас ноль. Меня вчера Наталка так назвала, что ой-ой, а у меня, кроме смешка, ничего не вылезло, и никакого осадка, вообще. По сравнению с тем, как раньше было – небо и земля.

А жизнь продолжается, событийка, какая была, такая и идёт. С чем-то ты совпадаешь, с чем-то ты не совпадаешь, лезут эмоции. Если я вижу, что в этой эмоции надо разбираться, я сразу говорю: «Ну нафиг, надоело, достало, не хочу!» И она сразу исчезает. О добрался до чего. Что там дальше будет, посмотрим.

А по крупняку просто ничего не достаёт – «мир под меня подстраивается», как говорится. Так говорится, а на самом деле я в ограничениях настолько уже не выражен по области замечаемого, что я не заезжаю настолько, чтобы по прохождению всё меня перегнало, и я вошёл с физическим миром в противоречие, то есть в области устаканенных взаимодействий проблему получил, нет, не дохожу до неё. Человеки ошибаются, считая, что интеллектуальные объекты по своим свойствам равны объектам физическим, путаются в этом и переживаниями живут, как объектами физического мира, как будто там – в переживаниях – взаимодействуют. А у меня шиворот навыворот. Для меня то, что из меня лезет, а лезет же отношение, я воспринимаю как физический объект и смотрю на него со стороны, я отделился от него. И замечаю его как лезущее, а лезет-то из меня только вправо. Соответственно, я могу из этого правого соткать свой мир, это буквально так. И мир материальный, сотканный кем-то, живёт своей жизнью, и я живу в нём по отставанию, а тку свой мир, такой же материальный, но из представляемого мной. Так выразятся встречные за нами, за богомазами. А мы – переход к ним от мира интеллектуальных объектов, воспринимаемых по их свойствам проявления как физические объекты человеками, в мир встречными, где то, что надумано, будет материей. Потому что то, что сейчас материально, просто исчезнет по самоощущению тех, кто будет выражен как встречные, за ненадобностью – прохождение уйдёт через ступеньку. Мы же – переход, мы своим выражены, у нас интервал проявления в рамках объектного различения. Но здесь-то мы можем материализовать себя, так и хочется сказать, навечно? Лучше давай скажем – бескрайне. А это так и есть. Ну нет у меня краёв, никто меня особо не притесняет, а там, где еще притесняется по самоощущению, я уже могу стереть. А там, где ещё не могу, там только стены-проёмы и подобное на этом уровне ограничения объектным выражением, то для меня объективно – и я там работаю, я там тыкаюсь без передышки, я круглые сутки только тыканием занимаюсь, я всё описываю с точки зрения, как устроено по прохождению. Что бы ни произошло, у меня сразу взгляд с точки зрения «как устроено». Это круглосуточно происходит.

Я тебе этот инструмент предлагаю в доступной для тебя выраженности: заметила, что очередное лезет (не какое именно оно, а что оно лезет), – ткнись. Протыкаешься этим, поживёшь этим достаточно (самим тыканием ради тыкания – лишь бы тык был по формуле: заметила, что что-то лезет, ткнулась), увидишь, куда приведет, тогда и поговорим. Потому что все мои объяснялки я тут сам себе объясняю, но под тебя, твоими образами, твоими возможностями, и этим как раз и совершаю то самое тыкание – стыкивание всего – я сдвигаю человечество, потому и «бескрайность». Вроде бы решаю свои проблемы, но, что называется, навсегда и во всём. Мы все такие – место в теле проявления реальности. И ты такая. Ты место в теле проявленности. И про себя можешь точно так же сказать, если самоощутишь себя таковой. Вот я себя уже таковым самоощутил. И третью степень я уже чувствую, какая она – та бескрайность. Для вас она звучит как вечность и всеохватность – это не так. Это бескрайность, или, по Курпатову, и он тут абсолютно прав, неотграниченность. Тут все правы. Человеки уже давным-давно всё описали прекраснейшим образом. Услышали бы они свои собственное описания.

Я уже описал себе эту «модель богомаза» – с  множества сторон одно и то же множество раз за двадцать четыре года. И вот только-только у меня открылась третья степень видения этого описания для самого себя. Я начинаю понимать, о чём я говорю. Понимать всецело, имеется в виду. То есть уже самоощущаю себя тем, что я выдавал как теорию двадцать четыре года. И двадцать четыре года назад я слово в слово говорил то же самое, что сейчас говорю. Но самоощущение изменилось кардинально – уже третья степень проходит. Была первая, вторая прошла, третья, такое впечатление, что двадцатилетками идёт. В двадцать лет «шестого февраля» я самоощутил себя мыслящим существом. Соответственно, в сорок лет, или около этого, я вышел на самоощущение ДВижения. И вот сейчас я вышел на самоощущение всего – собой. Третьи степени дают такую штуку как неотграниченность по самоощущению. Просто у каждой ступени она по-своему самоощущается. Я уже в третью степень богомаза нос засунул хорошо так, конкретно, вот и имею самовыражение, соответственно, такое. И что, как ты думаешь, я предложу тем, кто для меня абсолютно дорог, нужен, важен и ценен? Что я предложу тебе?

— Тыкаться!

— Молодец, моя ты хорошая! Самое дорогое я предложу тебе – себя. Ну да, ты права – ты же тык. Ну и я тык. Что я тебе могу предложить? Тыкаться! Ну и тыкайся. Если не убедил, то я и не собирался. Убеждать будешь сама себя. А будет тыканье – будем о достаточности говорить. А пока я буду тут рассказки рассказывать, что, кроме этого, ничего нет. Я сам врубаюсь только-только вот так всеобъемлюще. Реальность же бесконечная, бескрайняя, безграничная, неотграниченная, как говорят, в своей наполненности. Но я-то сейчас – в своей. И реальность опять очередной наполненностью во мне звучит вот именно так.

Я сейчас всем буду мозги пилить тем, что, кроме тыкания, тут ничего вообще нет. А оно так в действительности. Относительно того, что мы можем сделать для себя, коль мы решаем вопрос делания чего-то для себя полезного. У человеков свои польза и вред, и они их по-своему разгребают. Мы видим, что всё это их разгребание только временное и в чем-то за счёт связанности комплекса, и ничего на постоянной основе не даёт, кроме заблуждения по отставанию видения, потому что не ради достаточного совпадения мир живёт. Его, собственно, и нет: на достаточное-недостаточное совпадение все делится при наличии этого самого отставания, то есть проявления реальности-прохождения однозначности плотности взаимодействия по ее текущему месту. Мы же всё равно не можем из объектного различения выйти, поэтому определения будем давать. Поэтому будем в каком-то смысле зависать. Поэтому будем по-любому в этом отставании, то есть в «кажется». Но, в него же можно заходить, а значит, можно выходить. И вот это «захождение» человеки собой представляют, а «выхождение» – богомазы. И тогда богомаз – это не человек, на двух стульях не усидишь. Ты можешь жить как человек событийкой, но быть при этом богомазом. Богомаз – это минеральный-наевшийся при наличии достаточного правого взаимодействия, то есть ангела встречных для ваших мест в теле проявленности. Так как я с тобой разговариваю, то я определение даю по тебе. Я от вас ничем не отличаюсь, у меня просто на ступеньку правее видение этого места в теле проявленности, как и всё тут должно быть. Ты же не возмущаешься, что ромашки на ступеньку правее камней, а мурашки на ступеньку правее ромашек, а человеки на ступеньку правее и тех, и тех, и тех. Никто же не возмущается. Соответственно, богомазы на ступеньку правее человеков, а ангел встречных на ступеньку правее среди богомазов, просто более дробное деление. Человеки же тоже есть минеральные, растительные, животные, там тоже ступеньки по волне видения. И среди богомазов кто-то же должен быть в первой, кто-то во второй, кто-то в третьей степени. Вот я в третьей. За нами встречные пойдут в своих степенях.

Тут просто все на своих местах. А по отставанию есть выпендрёж: вау, я головка от патефона! И тогда ты сразу начинаешь определять, что это он тут о себе возомнил?! А он просто показывает, как все устроено с его точки зрения, всё, точка. Нравится – делайте или слушайте; не нравится – вы пойдёте слушать других. Всё, тут другого нет – это мир взаимодействия. Ты не сможешь быть самодеятельным самостоятельным пупом земли, сам для себя. Ты всегда кого-то слушаешь, ты всегда под кем-то, без вариантов. Поэтому вот эту фигню – деление на низших-высших и так далее показываем как степенную выраженность, тогда легче от своей дури освободиться, она не такая дурная, в смысле ценная и великая, становится. Это ты не заблуждаешься, а просто по отставанию у тебя такое степенное выражение. Ну его же можно заметить, что оно лезет, ну можно же, уже можем.

Ты же уже замечаешь, что из тебя что-то лезет? Замечаешь. Осталось зациклить это дело, закрыть вечный вселенский гештальт, полное энергетическое выражение в себе уловить. То есть заметить, что что-то лезет, и ткнуться. Ткнуться – это всё, это жизнь. Нет тыка – пшик; есть тык – это же самое стало жизнью для тебя, по месту, а тогда и для всего, потому как ты его текущее место. Поэтому заметила, что что-то лезет, ткнись. И думай только о тыке. Думается плохо? Заметила, что так лезет, ткнись. Развивайся в этом, совершенствуйся, твори, мечтай – все, как ты любишь. Но тыкаясь. И вот этот тык произведёт всё, что необходимо, сам! Там не надо ожидать результата, вычислять, переживать, правильно сделала или неправильно, бояться ошибиться или надеяться на чудо. А если переживается – заметила, что так лезет и – я  буду до бесконечности это повторять – ткнись, ибо ты – это тык! А что такое тык? Я надеюсь, я тут не зря тружусь, уже должно быть немножечко хотя бы понятно.

Мне становится понятно. И насколько мне становится понятно на языке человеков, настолько я и выдаю. Я же тоже из отставания выхожу, я тоже с человеческим прощаюсь, я ему изменяю. Вот по ходу этой измены интерпретирование лезет, и будет ещё лезть, и лезть, и лезть, то есть наслушаешься ещё. Работает не это. Это я тут для себя извращаюсь. А ты тыкайся, если заметила, что что-то из тебя лезет. Пожалуйста, полюби меня таким, каков я есть. Или полюби себя такую, какая ты есть. Без разницы, кого-нибудь полюби – ткнись! Ибо любовь – это не долг, который надо исполнить, чтобы было то-то, иначе будет то-то. Любовь – это тык, это Бог, это реальность, это то, как есть на самом деле. Любой объект – это «куча» тыков. В кавычках куча, потому что там по степенному различению набирается то, что замечается как куча, как объект. А на самом деле тут всё состоит из тык-тык-тык-тык-тык. И мы можем этим воспользоваться, так увидев наконец-то, и использовать это просто как инструмент. В кого тыкаться? Если правое от левого не отличаешь, у тебя есть ангел встречных. Это главное, что стоит увидеть, потому что надо же вправо ткнуться. А ткнуться – это уже ты. Я – правое, а ты – этот тык вправо. И без этой связки никак, ибо это же мир взаимодействия. Угу?

— Да.

— Всё, я тебя обожаю, честное слово! Потому что самый большой восторг от тех, кто ещё не выдал стране угля так, чтобы «ух-х!», продрало, вечно же надеждой живём. Те, кто что-то делает, итак делает, это хорошо, но уже рутинная работа идёт. А тут же аж слюня течет в ожидании, как расцветёт этот бутончик)).

Спасибо.