19.38  Н. ничего не привлекает, она в прострации, но чувства типа тоски не позволяют ей отрешиться от этого мира и держат ее в нем, уничтожая ее, закладывая устойчивый психический стресс непонимания чем заняться…

Самое интересное в том, что для ее «спасения» необходимо войти в очередную полосу дискретного восприятия, найдя свой интерес – выражение в какой-то частности ЗП, – то есть стать опять зависимым. Таким образом, независимость – это то, что подходит (доступно для использования) только на определенном уровне осознания. Досрочное внушение человеку бестолковости всего с ним происходящего, того, чем он живет, дышит, видит, без замены на интересное с его точки зрения – невозможно. Выход один: пример возможности жить по-другому, но уже счастливо, плюс капанье новой информации, нового взгляда на имеющееся. Иначе неминуемы катаклизмы.

Не задача – сделать каждого на свете таким же, как ты, коль ты, вдруг, разглядел полезность своего. А Н. относится к «каждому». На земле не зря развитие человечества идет «медленно» и у каждого своим путем. Твоя задача не вытянуть, а сожительствовать с любым так, чтобы его Движение в его фазах происходило в наиболее согласованном виде с Течением. А для решения этой, единственно верной по отношению к другим, задачи, менять нужно ТОЛЬКО СЕБЯ, а вопрос «изменения ее для ее же блага» оставь в покое – это все тот же путь «за други своя», который, как известно, никуда не ведет, ибо ведет среди него только тот путь, где «собой себя, а что получится – ни для кого не жалко». Когда до тебя это вполне дойдет, считай, что ты что-то из себя представляешь.

 

Твоя задача не его подогнать под твое, а ему помочь войти в его благоприятный режим. ДВ всегда только индивидуально. Твоя цель – его ДВ, а не обезьянничанье тебя. Человек неповторим – это не фраза, это – суть.

 

Для практики совет один: оставь ее в покое ПОЛНОСТЬЮ, ведь все зависит только от тебя – только твое изменение внутреннее действительно для ее процесса изменения твоим примером, все остальное – мешает.

Пойми, когда ты «вразумляешь» ее – ты ПОРТИШЬ то, ради чего это делаешь.

Более того, когда ты вразумляешь ее «как надо делать, чтобы ей было хорошо», ты это делаешь не для нее и не из любви к ней (хотя тебе кажется, что это именно так). Ты это делаешь, чтобы подогнать ее под удобную для ТЕБЯ форму совместной жизни, поведения, под удобный тебе, под свой стандарт, под то, чего достиг ты. Как бы то, чего ты достиг, ни было хорошо – оно НЕ ЕЕ, – и ЭТО ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ, если речь идет именно о благе для нее, а не о чем-то другом.

Она никогда не станет частью твоих исследований, твоих экспериментов, твоей жизни. У нее своя жизнь, свое исследование и свой эксперимент. Когда до тебя это дойдет (а пока я только пишу это, и не первый раз), тогда ты, действительно, что-то понял. Останется еще малость – сделать согласно этому пониманию.

Все, что я говорю ей, – как надо делать, – это то, что я сам не делаю. Я требую от нее (и возмущаюсь, как это она не понимает пользы этого для себя) только то, что не могу сделать сам (совсем или до конца). Мне лишь кажется, что я уже не такой. Вглядись внимательней.

 

19.39  Для практической работы ВА. Когда И., с которым ты работаешь, задает тебе нетерпеливый вопрос, требует немедленного объяснения, удовлетворения любопытства, хочет ПОНЯТЬ – давай установку: хочешь понять? – подожди.

Заставь его записать этот вопрос, отметить число и назначь время, когда ты ответишь на этот вопрос ему так, как он этого хочет сейчас.

Через месяц пусть посмотрит – так же ли важен для него тот вопрос в той же постановке, что и до этого. Она изменится, и на этом можно работать.

 

19.40  Первым делом практически внедрить установку, научать ждать, то есть не ожидать результатов; жить процессом, а не временем – уходить от его власти изменением акцентов.

Человек, узнав о новом, жаждет его для себя, а поэтому оценивает результирующие стороны, а это нагоняет тоску, неуверенность, так как сразу ничего не бывает. Терпение и труд. Но уже с точки зрения другой – процесса…

Если человек хочет действительно чего-то нового, а не окрашенного в новый цвет старого, он должен понять, что новое действительно – только за пределами трехмерности; здесь – все то же. Для выхода из трехмерности и обретения нового нужно изменить видение мира и себя в нем: из видения через результат, цель, достижение, перейти на видение процесса ради процесса и ничего более, – это и есть переход к видению в иной мерности – слитие сознанием с Движением – сутью четвертого измерения, частными, дискретными отражениями которого в нашем сознании являются трехмерности, которыми мы оперируем на сегодняшний день как существом мира, в котором мы, как нам кажется, живем, называя это временем. Переведи свое кажется с трехмерного в четырехмерное, и ты сделаешь первый самостоятельный шаг в своей жизни, действительной жизни на земле.

 

19.41  Суть ДЗП – борьба, свержение старого для торжества нового, которое так же станет старым и будет свергнуто. Это наполнение нашей жизни. Это процесс от простого к сложному. Аналогии см. в конспекте Кришнамурти «Образование и смысл жизни», с.7.

Суть ДВ – в признании всякого как равно необходимого для процесса претворения из сложного в простое.

 

19.42  Все цели и задачи духовного роста соотносятся с проявлением любви в человеке и ею измеряются. Но любовь – это ведь не средство и не способ, и не данность. Это всегда – результат нерасщепленного, неразделенного видения мира (себя и окружающего), а это совершенно невозможно на стадиях любых развития Личности, которая воспринимает мир дискретно, Личности в ДЗП. А ведь именно в этой стадии ее развития находятся все, абсолютное большинство. Значит, все заявления и чувствования любви – самообман, ложь, подтасовка, а значит – всегда готово к проявлению противоположности. Любовь не может спасти мир. Мир – спасет любовь, вернее, только мир может прийти к любви, если мир станет как один человек – одинаково воспринимающим все и вся, а это невозможно. Значит, любовь – есть свойство осознанного существования Личности в мире как в себе самом (не деля его никак), а значит, является исключительно внутренней Личностной категорией отношения к миру и на сам мир никак не распространяется, ибо он при этом продолжает дискретно выражаться, то есть видеть себя по-разному. Любовь не может быть принадлежностью мира никак. Любовь – принадлежность осознанного видения Личностью мира, но не свойство мира, и таковым (свойством мира) быть не может никогда и ни при каких условиях. Так что все лозунги, влекущие мир к любви, устанавливающие значение любви как смысла жизни общества и панацеи для общественных отношений – заблуждение, увод в сторону, обманка, влекущая к запутыванию и продолжению бесконечной тяжбы мнений и ролей живущих, чистое ДЗП, собственно, его и осуществляющее. Как только человек выходит из рамок общественной значимости любви, общественного устройства любви – он попадает в область самоответственности за проявление любви и перестает быть зависимым от последствий иллюзорного восприятия своей роли как части общества под флагами любовного устремления к истинам мира, и становится на путь ДВ.

Здесь кроется настоящее, неприкрытое понимание доброты и зла. Ведь реакции на мир, которые нами констатируются, определяются как добрые или злые (и прочие в этом разлете) – всего лишь такие, какие нам позволено проявить в тех или иных условиях в соответствии с внушенным состоянием отражательных способностей: если ты слабый, что тебе остается, кроме как быть добрым? Но это в пределах ДЗП. Да, все добрые люди – это всего лишь образ, который ими соблюдается от безвыходности, ибо другого положения им не достать, если они хотят выжить.

При переходе в осознаваемое пространство отражения, в ДВ – коренным образом изменяется суть состояния Личности как объекта соответствующего внешним довлеющим на нее нормам: с приходом независимости в самоосмыслении, доброта становится самым действенным средством продвижения в дальнейшей независимости, которая становится допингом – по впечатлению противопоставления бывшей в ДЗП подневольности и доброты из-за подневольности бывшей там (в ДЗП). Для бывшего в ДЗП злым (имевшем проявления в интервале от доброты до зла) – перерождение в доброту с осознанием своего Я как сущности, не нуждающейся в рабских отношениях с другими, пусть даже они и устанавливаются тобой для других – тем более это унизительно для осознавшего свою самоценность.

Таким образом, доброта реальная, а не иллюзорная, то есть полностью зависимая от внешних условий, возможна только в ДВ, и, соответственно, любое качество «положительное» в пределах ДЗП – всегда ненадежно, всегда временно и не стоит того, чтобы им крестить мир и устремлять его под эти флаги.., хоть ему больше ничего и не остается, до тех пор, пока любой из него не увидит это. В понимании этого заключается ответ для человека ДЗП на вечные вопросы типа: «за что Бог карает праведных»; «почему страдание настигает совершенных, а отбросы благоденствуют» и подобные.

Когда говорят: только любовь способна привести к..; отрицанием никогда не добьешься положительного итога… и подобное – это всегда дело случая, обстоятельств и вашего риска, но никогда не дело вашей воли, которую вас призывают проявить, соблюдая тот или иной лозунг, проформу поведения, идею.

«Только любовь способна привести к взаимопониманию. Лишь там, где есть любовь, мгновенно возникает общение людей на равных» (Из «Образование и смысл жизни» Кришнамурти). А где есть любовь? Не там ли, где равные люди? Так что первично?

 

19.43  Я сегодня. Я никогда не жил жаждой повторить чье-то достижение, никогда не восхищался достигнутым кем-то, никогда во мне не было преклонения перед произведенным человеком, но все же все, что меня окружало и было прямым следствием человеческой деятельности, мною оценивалось как предмет некоей гордости за способности человека, и я определял свое место в этом мире в соответствии с достигнутым другими. Хотя и не рвался ни повторить, ни сделать лучше, и постепенно вообще отошел от этого видения мира, и занялся поисками чисто своей – личностной выраженности в мире. Постепенно понял, что все, что делают люди – не то.

Сейчас вызрело ощущение видения (уже не понимание; не тогда, когда на это обращаешь специальное внимание, а восприятие мира так постоянное) всего, что делают люди вокруг как совершенно бестолкового занятия, в чем бы оно ни заключалось. Особенно это впечатление обостряется при попадании в поле зрения так называемых «великих достижений» человека при просмотре телевизора, где все это представляется как норма наших устремлений и смысла жизни: великие актеры, великие космонавты, великие строители, философы, изобретатели, деятели искусства – все, что делается ими, видится как нечто никчемное и даже презренное. Ловлю себя на чувстве внутреннего пренебрежения, посылках к самохвальству – а я вот не такой, а я вот знаю, – которые тут же пресекаются сознанием, но выползают во время первичной реакции.

Вообще, все не так. Лезет то самое внутреннее я-отражение мира, от которого я всю жизнь хочу уйти и ради чего первоначально и начинал поиски смысла жизни.

 

19.44  Сейчас такое впечатление внутреннее у меня, что что-то внутри меня сопротивляется тому, чтобы я описывал свое сегодняшнее состояние. Я чувствую, что это состояние и есть то самое главное для меня, что волновало меня всю мою жизнь и к чему я так долго подбирался. Это – видение мира не с точки зрения вывернутого наизнанку эгоистичного и полностью зависимого от мира Я, а его видение Реальное, с последующим отражением в видении себя – независимым от этого, уже Реального, мира.

Я начинаю видеть то, что вокруг меня, не сквозь очки принятого важным, а с точки зрения ДВ. Но это только начало. Сегодня я ощущаю никчемность всех «великих достижений» людей и их подвигов во имя этих достижений (в чем бы они ни выражались и ни воплощались). Но это пока вызывает во мне старые реакции сравнения с собой и оценки: я ловлю себя на том, что оцениваю их (людей) как заблудших, отставших, неправильно понимающих, – а это уровневая реакция, то есть я такой же, как они. Но это просто переходный этап. Со временем этот процесс еще более обострится. Мне предстоит расширение этого ощущения буквально на видение всего, что происходит вокруг (сейчас я так вижу только то, что происходит вокруг меня, и еще не всегда: чаще в фильмах, телепередачах, когда нахожусь в городе). Далее, с привыканием и осмыслением такого образа видения всего вокруг (ранее я был активным его участником, пусть и не со всем согласным, но участником, теперь я становлюсь сторонним наблюдателем, оставаясь пока сам таким же), должно произойти выравнивание отношения к происходящему с впечатления неправильности его на впечатление видения без реакций оценки. Тогда станет возможен самый главный этап, ради которого это все и деется: смена внутреннего видения-оценки делаемого собой. Смена того, что пока держит меня очень крепко в своих руках, несмотря на все понимание, которого я достиг в последнее время в отношении мира и себя в нем. Понимать и быть – вещи столь далекие, длинною в жизнь. Она собственно в том и заключается, жизнь, чтобы преодолевать эти расстояния – между знаю и я-такой; это единственные дороги, которые стоят того, чтобы говорить о них в рамках пространства и времени, чтобы измерять их и ходить по ним; все остальное – трехмерное – иллюзия наполнения нашей жизни – еще не жизнь. Я уже вижу это. Я вижу никчемность всех подвигов и достижений людей и своих. Теперь мне предстоит привыкнуть к этому видению с той точки зрения, что совершенно бессмысленно это оценивать как никчемное – это ступени лестницы, по которой я поднялся к видению следующего, которого пока еще во мне нет и в помине, ибо я полностью принадлежу к тому миру реакций, никчемность которого сейчас увидел и который мне предстоит теперь полюбить – впервые и истинно, ибо полюбить можно только то, выше чего находишься, не во власти чего находишься, – и через любовь эту – выйти из состояния внутренней зависимости от мира этого, от видения мира по его законам.

Мне предстоит прийти уже не к пониманию, а к ощущению, внутреннему состоянию того, что вся жизнь творится только внутри меня, только мною и моим Движением. Что то состояние, которое меня сейчас третирует и гложет, состояние незнания порой чем заняться, невидения важного для себя занятия, тоски и нежелания ничего делать, с которыми я сейчас борюсь – это реакции зависимости от не-Я, потому что происходит оценка важности. А раз самые важные дела человеков уже кажутся бестолковыми, то поди заставь себя что-то делать, когда не видишь в этом уже ничего, кроме суеты и возни мышиной. Оно, конечно, не совсем так, ибо я понимаю процесс смены значимостей, но тем не менее – все это давит и гнетет.

Но процесс пошел. Очень скоро мне будет все равно, Что делать…

Да ты посмотри – так и не смог членораздельно изложить то, что хотел действительно изложить: стенка перед мозгами, и все тут. Ничего, я подожду, мне есть теперь чего ждать.

 

19.45  Я уже это ощутил. Пишу не для «открытия», а для запоминания стадий процесса.

Я до сих пор не уверен полностью и безоговорочно в том, что у меня что-то получится. Что-то, что изменит меня действительно. То, что избавит меня от моих вериг самости, с которыми я раньше боролся как мог и которые и сейчас меня унижают явно и мощно. Я писал все свое из-за того, что так писалось, что так казалось верным – это была чистая логика, теория. Была.

Теперь, сегодня, я уже могу с большей надеждой смотреть на собственные изыскания. Я – меняюсь. Меняюсь на глазах, и именно туда, куда должно согласно моей теории, теории, которую я излагал, ища способы и дороги выхода из того состояния полной зависимости своей жизни от неподвластного мне управления мною откуда-то изнутри меня…

Путы ослабевают! Это уже точно. Это уже не только эйфория теоретических прозрений, открытий для своего понимания, новых пониманий и видений. Это уже и поведение, внутреннее соответствие ранее только провозглашавшемуся. И это происходит буквально в последние месяцы. То, что терроризировало меня годами, на что были направлены все мое внимание и страсть избавиться, жажда найти выход, и что не отпускало и было моей сущностью помимо моей воли – это становится все более прозрачным, не таким вяжущим, все более податливым и спокойным. И пусть Оно продолжает меня еще очень крепко держать в своих руках, я вижу тенденцию действительного приближения внутреннего «могу» к «знаю». Не за годы, не в перспективе, не в мечте, а реально и в ясно видимые сроки.

Так, буквально три-четыре месяца назад меня еще возбуждали сексуальные сцены по телевизору, и мое отношение к половой жизни с Н. было обостренным и травматичным, я дергался, чего-то хотел большего, порой мучился от неудовлетворенности. Сегодня я совершенно спокоен по всем пунктам. Меня это просто не трогает, не волнует, не привлекает. Оно просто ушло. Нет какого-то изменения качества, просто отсутствует сама проблема, интерес к этой области отношений. Хотя с потенцией все в порядке и периодическое желание удовлетворяется по ситуации (то есть когда удобно, могу отложить до этого момента) спокойно и приятно. Более того: изменилась и Н. Если раньше половые отношения для нее были явно проблематичны, то сейчас она относится к этому совершенно ровно и даже с явным удовлетворением. То есть мы как бы с разных сторон пришли к одинаковому положению – договорились. А дальше, явно, будет еще лучше.

 

19.46  Следующее. Пропало мое дергание по поводу того, что Н. меня не понимает. Я уже не схожу с ума из-за того, что все мои усилия натыкаются на ее невидение, упертое партизанничанье, внутреннюю напряженность, и это не выливается в истерики, битье вещей и прочие реакции, даже малые, нервного перевозбуждения – его просто нет, перевозбуждения нервного. Кстати, пришло это не само по себе, а с изменением практики моего отношения к Н. с теоретических требований, объяснений, доказательств на просто делание так мной самим: с меня как будто что-то спало. И я пошел на кухню, я делаю спокойно все суетливое по дому, то, что раньше делала Н. И она, сразу, просто перестала сходить с ума от необходимости крутиться целый день на кухне, в уборке. Перестала суетиться и искать себе работу, доказывая свою ценность в семейной жизни, то есть вдруг сделала то, к чему я призывал ее много лет.

 

19.47  Еще одно: Н. начала слушать то, что я говорю, ей потихоньку становится интересно. Раньше она вся напрягалась, и что бы мною не высказывалось (а высказывалось всегда одно – как ей правильно смотреть на вещи и отношения, чтобы не мучить себя, не делать себя виноватой и пр.), воспринимала это только как нападки на нее и обвинения в ее адрес (хотя все мои речи были направлены как раз на противоположное). И это всегда приводило к одному – к большему напряжению. Что в свою очередь приводило и меня к реакции срыва от ощущения безысходности, непробиваемости ситуации. Сейчас это все вдруг испарилось. Она не понимает и не принимает еще большинства говоримого мною, но относится к этому уже совершенно спокойно, без напряжения, а бывает, и с любопытством. Я, соответственно, тоже, хоть и далеко не удовлетворен частными случаями разрешения жизненных ситуаций, но преспокойно перевожу это в разряд «пока не сделанного» и иду заниматься другим делом.

Сегодня у нас новые проблемы. Мы не видим, чем нам порой заняться, старые интересы потеряли свою ценность, а новые еще не пришли. Для Н. это тем более трудно, что она всю жизнь уперто считала себя ни на что не способной и что для нее уже поздно за что-то браться. Ей тяжело. Но это состояние ни в какое сравнение не идет с прошлым состоянием постоянной напряженности и нелюбви к себе, чувством самоограниченности и истеричного безволия.

В человеке все просыпается только пропорционально раскрытию им видения себя. Все, что он делает и умеет, чем увлечен – это всегда данность ему извне, и он над ней не властен. Он не может ее изменить, он может только жить в ней, исполняя ее – плохо или хорошо, из этого определяя свое благополучие. Действительно оценить свое состояние может только человек, УВИДЕВШИЙ СЕБЯ. Теперь мне понятно значение этой фразы.

И я надеюсь, что Н. начинает уже чувствовать нечто, ранее ей не принадлежавшее. Этот взгляд на себя не с привычной позиции такого родного ей понимания, которое было у нее всю жизнь.

Но главное это то, что все, что к ней приходит нового – приходит через меня, не говорящего и призывающего к этому, но делающего, самого живущего так – и не иначе.

С пониманием этого уходят любые даже намеки на какие-либо претензии в ее адрес, что, мол, могла бы и поднапрячься и хоть что-нибудь сделать для себя сама, ведь это тебе же нужно (избавиться от комплексов, увидеть мир и себя в более радужных красках, позаботиться о здоровье и пр.), – то, что я ей предъявлял ранее постоянно, справедливо полагая, что судьба человека твориться только им самим, и только он один ею руководит.

Да, руководит. А он и руководит: как видит. А если не видит? И как ему увидеть, когда все вокруг, включая тебя, живут так, а только ты говоришь о чем-то совсем из другой оперы. И только когда ты начал действительно жить так, как говоришь – она увидела это воочию и… сразу среагировала положительно, а не стала бороться против посягательств на «родное». Это значит только одно – все в порядке. Действительно все в порядке, ибо могло быть и хуже… – вокруг посмотри.

 

19.48  Теперь, с пониманием этого, у меня вырисовывается ого-го какая длинная дорога.

Отношения с дочерью. Они заметно изменились в последнее время. Я уже не шпыняю ее за любое «не так», но и не отпустил еще совсем, и только начинаю понимать основные принципы действительного «воспитания».

Многочисленные внутренние комплексы:

Болтливость.

Отношение к пище – последний наш семейный монстр – вечное пребывание в мозгах проблемы: чего бы пожрать. Это не так страшно, но занимает относительно других проблем, на сегодня, ведущее положение. С изменением распорядка дня семьи на раннее вставание с питьем урины и зарядкой (с Нового года) и ранее укладывание спать; с изменением режима питания с как попало и много на два приема пищи в день до 17 часов и немного, и раздельно, и без мяса, и больше каши и овощи, и соки: проблема «что готовить» не исчезла, хотя и здорово видоизменилась, жор не пропал, а перешел в другую плоскость. Но это явно агония старого. Уж коли мы порешали с распорядком и режимом питания – справились, – то и остатки наследия прошлого скоро уйдут, все постепенно. С пониманием этого приходит большее спокойствие. Раньше мы просто страдали от того, что жрем и болеем – по факту. Теперь мы страдаем от того, что не можем до конца избавиться от этого – в процессе. Это разные вещи.

Реакция на людей. Здесь пока больших изменений не вижу. Я все так же зависим от взгляда на меня кого-то. Хотя сегодняшнее мое состояние в этом нельзя сравнивать с двухгодичной давности состоянием зависимости и страданий от внутреннего бессилия руководить ситуацией внешней, тем не менее, проблема такова, что я не имею никакого желания идти к людям. Решение именно этого комплекса в отношении к миру, этой ИТ-зависимости, откроет во мне то самое любящее существо, которому есть что сказать и чем действительно помочь другим, тем, кто сегодня давит на меня и не позволяет сделать так, как для них нужно, через то, что я не могу проявить себя в отношении с ними кроме как с точки зрения реакции на их отношение – то самое отношение, которое и нужно мне им показать как держащее их в их страдании.

И так далее. Еще очень и очень много: все мои самолюбивые выдрыки и защитные реакции, и пр.

 

19.49  Это идет. Идет уже видимо невооруженным глазом. С училища я осознал, что все мои проблемы во мне и только во мне. До этого я просто мучился от комплексов своей неполноценности. В конце училища, к двадцати годам я начал понимать, что виноват не только я, что что-то не так в представлении мира таковым, каковым он нам кажется. К тридцати пяти я понял, что я не из этого мира и мне в нем делать нечего. И хоть не знал, даже приблизительно, чем я должен заниматься и в какой мир идти – начал усиленно рваться из рамок этого мира в твердом убеждении, что выйдя из них, – найду то, что мне нужно. В тридцать семь я вырвался (уволился из войск) и начал усиленно претворять свои независимые взгляды в сфере достижения большего успеха, чем у других в этом мире, в его ценностях. Но не в подневольном виде. То есть сам, а не как служащий какой-то системы. То была граница свободы, которую я ощущал как наивысшую, не видя, что уйдя из учреждения, еще не уходишь из системы. Всего год мне понадобился, чтобы остыть в этих своих поисках и устремлениях и открыть, наконец, в этом мире нечто совершенно мне неизвестное и, как оказалось, неизвестное всем, кто меня окружал, и даже тем, кто занимался исследованием этого мира со всех его сторон. Я уловил принцип Независимости, не в частном виде, а в глобальном – в бесконечном его развитии вдоль любых сфер применения, и я начал раскручивать это видение, двигаться в понимании по этому пути бесконечного отрицания отрицания, независимости каждого следующего от предыдущего. И за год я пришел к сегодняшнему дню, когда мнение других, кем бы они ни были, для меня значит ровно столько, сколько для меня значит мое собственное мнение. То есть я могу поверять своим сознанием любое мнение, любое знание, проявленное на земле, и оно мне понятно, и оно для меня правильно. И теперь мне предстоит пройти путь от понимания, сознания этого к самоощущению себя таким – согласным со всем…

Я УВИДЕЛ СЕБЯ. А сегодня, 6 февраля 99 года я ПОНЯЛ это. Понял то, что я увидел себя. Раньше я понимал – каким надо быть. Но не увидев это в действии, невозможно ощутить это. Сегодня я это ощутил, потому что пришел вдруг анализ уже получившегося, проявившегося изменения.

Интересно. Если есть желание обращать внимание на «знамения», то именно 6-го февраля, но 80 года, я записал рождение своего разума, видения мира, которое меня так тогда поразило и обрадовало (после прочтения книги А.Ефремова «Лезвие бритвы»). Недавно бы я сказал, что тогда родился мой ментал как самостоятельный, ведущий план. Не знаю, что родилось сегодня, хотелось бы говорить о духовности. Но то, что родилось – это точно: сегодня я впервые почувствовал уверенность в том, что все, что я пишу – так и есть на самом деле (естественно, касаемо меня). Сегодня я ощущаю полную уверенность в состоянии полного понимания того, что со мной происходит и причин этого. То есть я вижу себя и знаю точно, почему я такой, что происходит во мне и из чего это берется. Это то, чего нет и не может быть у человека ДЗП, который видит себя лишь как отражение не-Я и через мнение не-Я.

Я – тоже отражение не-Я, но я это вижу. Я, конечно же, потеряю это состояние внутреннего подъема и уверенности и опять окунусь в рутину «не получается, как хочу», но это состояние уже пришло и будет приходить все чаще и чаще, пока не станет естественным для меня и не родит возможность следующего (если бы умел восторгаться – здесь и сейчас самое время: ведь представить себе невозможно, что ожидает меня там, на вершинах самовластения).

Лирика. Но почему бы и нет. Спасибо.

 

19.50  Итак, сегодня пришла УВЕРЕННОСТЬ, что все именно так. А значит, начинают, вместе с этим, исчезать страхи всех уровней: начиная от страха за будущее, кончая всеми частными проявлениями этой совершенно нормальной для человека ДЗП реакции на свою жизнь в мире.

 

19.51  Конкретно. Сегодня я живу оценочным восприятием окружающего.

Основой оценки сегодняшней стало видение, что люди достигают ненужного, и это вызывает во мне чувства осуждения, критиканства и некоей презрительности по отношению к ним. Я это правильно оцениваю, одергиваю себя, но это присутствует. Бороться ни с чем тут не нужно – пройдет, но нужно направить усилия. А они более полезны в том, чтобы видеть то же, что я вижу у других, – у себя: в своем глазу бревно бы разглядеть мне.

Таким образом, когда на меня находит такое отношение к чему-то вне меня, нужно его перенаправлять в отношение к себе в подобном проявлении – и пусть процесс идет, он выразится в изменении на уровне практики ментальной, астральной и физической выраженности: я буду все меньше оценивать, все меньше чувствовать и реагировать на это оцениваемое эмоционально, и мое тело все меньше будет замечать неудобств и влечений, которые до сих пор заполоняют мою жизнь, проявляются в чувствах и эмоциях и создают проблемы уму, желающему их воплотить…